Когда она была молода и ещё никому не известна, то как-то рассказала свою историю Ивану Сергеевичу Тургеневу. Тот, задумавшись, ответил: «Эх, жаль, что я болен и раньше вас не знал. Какую бы интересную повесть я написал…»
Мария Клавдиевна Тенишева (урождённая Пятковская, по отчиму — Мария Морицовна фон Дезен) родилась 20 мая 1858 года, в Петербурге.
Девочка была незаконнорождённой и росла в богатом доме отчима совершенным дичком, несмотря на обилие гувернанток, нянек и учителей. От неё требовали полного послушания и сдержанности. Мать была холодна к ней, очевидно, связывая с этим ребёнком те моменты жизни, о которых хотелось забыть.
«Я была одинока, заброшена. Когда в доме всё затихало, я неслышно, на цыпочках пробиралась в гостиную, оставив туфли за дверью. Там мои друзья-картины… Этих хороших, умных людей называют художниками. Они, должно быть, лучше, добрее других людей, у них, наверное, сердце чище, душа благороднее?…».
Когда Марии исполнилось 16 лет, после окончания частной гимназии, молодой юрист Р. Николаев сделал ей предложение. Конечно, мысль о том, что замужество даст ей свободу, подтолкнула её дать согласие. Ранний брак, рождение дочери. И муж оказался заядлым игроком. «Всё было так серо, обыденно, бессодержательно» – писала она позже.
Пустяшный случай подарил надежду: ей сказали, что её сильный «оперный» голос обладает красивым тембром. Надо ехать учиться в Италию или во Францию.
Легко сказать! Каким же это образом? Где деньги? Где паспорт? Ведь в то время жена вписывалась в паспорт мужа. Мать отказалась помочь деньгами. Но Мария собрала денег, сколько могла, распродав обстановку своей комнаты. Куда сложнее было вырвать у мужа разрешение на отъезд. Но и это оказалось преодолённым.
…Одинокая женщина с маленькой дочкой на руках и с тощим багажом села в поезд, обещавший не Париж – новую жизнь.
«Трудно описать, что я пережила, почувствовав себя, наконец, свободной… Задыхаясь от наплыва неудержимых чувств, я влюбилась во вселенную, влюбилась в жизнь, ухватилась за неё».
Соколов А.П. Портрет Марии Клавдиевны Тенишевой (1898)
Мария начинает учится пению у знаменитой Матильды Маркези. Также начинает брать уроки изобразительного искусства у известного графика Ж.Г. Виктора, позже в Петербурге посещает классы барона Штиглица, проявляя яркие способности и на этом поприще. Начинает глубоко изучать историю искусств, часы проводит за книгами и в музеях.
Ещё одна страсть, ярко проявившаяся в юности и сыгравшая важную роль в её дальнейшей судьбе, — любовь к старине, тяга ко всему древнему. «Современные выставки оставляли меня равнодушной, тянуло к старине. Я могла часами выстаивать у витрин античных предметов».
Её редкой красоты меццо-сопрано очаровал парижан. Маркези была уверена, что её русскую ученицу ждёт слава оперной певицы. Ей предложили турне по Франции и Испании. Но антрепренер, как оказалось, считал, что кроме причитающихся ему процентов молодой и красивой женщине есть чем отблагодарить его за выгодный ангажемент. Произвол на рынке талантов, зависимость от денежных мешков, хватку которых Мария ощутила сразу, подействовали на неё, как холодный душ.
«Женщина… может выдвинуться только чудом или способами, ничего общего с искусством не имеющими, ей каждый шаг дается с невероятными усилиями».
Там, в Париже, она почувствует, что театр, сцена — не для неё. «Пение? Это — забава… Не этого хочет моя судьба».
М. К. Тенишева. Портрет работы И. Репина (1896)
А пока — возвращение в Россию, безденежье, двусмысленное положение в обществе. Муж фактически отобрал дочь, отдав её в закрытое учебное заведение. Об артистических планах жены отозвался: «Я не желаю, чтобы моё имя афиши трепали по заборам!» Но долгий, изнурительный развод всё-таки состоялся. В результате, дочь сильно отдалилась от матери, не простив ей и в зрелом возрасте её стремления к самореализации в ущерб заботе о семье и о ней.
В критический момент жизни Марию Клавдиевну разыскивает её лучшая подруга детства Екатерина Константиновна Святополк-Четвертинская. Четвертинская сыграет очень большую роль в жизни Марии Клавдиевны. Подруга зовет её в своё родовое имение Талашкино.
Екатерина Константиновна Святополк-Четвертинская
На какой-то дружеской вечеринке её попросили спеть. Аккомпанировать взялся человек, во внешности которого, если бы не сюртук, выдававший руку дорогого парижского портного, было что-то крестьянское, кряжистое, почти медвежье. Виолончель в его руках звучала прекрасно! Так она встретила князя Вячеслава Николаевича Тенишева.
Князь В.Н. Тенишев. Леон Боннат (1896)
Он начал со службы техником на железной дороге с грошовым жалованьем. К моменту встречи с Марией у него было огромное состояние, неуклонно растущее благодаря его фантастической энергии, предприимчивости, превосходным знаниям коммерческого и финансового мира. Он успел прославиться как автор нескольких серьёзных книг по агрономии, этнографии, психологии. Его знали как щедрого благотворителя и серьёзного деятеля на ниве просвещения. И он был разведён.
Весной 1892 года Мария и князь Тенишев обвенчались. Брак их не был простым и безоблачным. Ей шел тридцать четвертый год, ему было сорок восемь лет. Две сильные независимые натуры, во многом похожие и в то же время очень разные, с уже сложившимися принципами и взглядами на жизнь. Ей недостаточно было, чтобы её любили только как женщину: она всегда хотела, чтобы в ней видели личность, считались с её мнением и принципами.
Вместе с супругом княгиня переехала в городок Бежица, где Тенишев управлял делами крупного завода.
Школа, открытая Тенишевой в Бежице
Тенишева вспоминала: «Понемногу передо мной развернулась целая картина истинного положения рабочих на заводе. Я открыла, что кроме заевшихся матрон и упитанных равнодушных деятелей в нём жили ещё люди маленькие, пришибленные, опалённые огнем литейных печей, оглушённые нескончаемыми ударами молота, по праву может быть озлобленные, огрубелые, но всё же трогательные, заслуживающие хоть немного внимания и заботы об их нуждах. Ведь это тоже были люди. Кто же, как не они, дали этим деятелям, да и мне с мужем, благополучие?..»
Репин И.Е. Потрет княгини М.К. Тенишевой (1896)
Мария Клавдиевна становится попечителем единственной в Бежице школы, затем основывает ещё несколько школ в городе и окрестных селах. Все школы создавались и содержались на капиталы Тенишевых. Мария Клавдиевна идёт дальше: организовывает народную столовую с качественными обедами и за умеренную плату. Также сделала возможным, чтобы семьям рабочих выдали во временное пользование пустующие земли — началось расселение из тесных и душных бараков, рассадников грязи и болезней. Но и это не всё. Ещё одна немаловажная проблема — досуг рабочих, который мог бы стать альтернативой пьянству и праздности. Тенишева организовывает в Бежицке театр, где будут выступать приезжие артисты, проводиться вечера и концерты.
Когда Тенишев выходит из правления брянскими заводами, семья уезжает в Санкт-Петербург.
Дом Тенишевых на Английской набережной в Санкт-Петербурге
В музыкальном салоне, в доме Тенишевых стали бывать известные композиторы и исполнители, Скрябин, Арсеньев. Голос хозяйки салона тогда восхитит Чайковского.
М. К. Тенишева. Портрет работы Серова (написанный в гостиной дома княгини в Санкт-Петербурге)
Мария Клавдиевна создаёт себе мастерскую для серьёзных занятий живописью, но тут же вдохновляется идеей И. Е. Репина организовать студию для подготовки будущих студентов к поступлению в Академию художеств и отдаёт под студию свою мастерскую. Преподавать берётся сам Репин.
Вскоре это место стало пользоваться огромной популярностью у молодежи. От желающих не было отбою, мастерская набивалась до отказа, «работали по пяти часов в день, не обращая внимания на тесноту и духоту». Тенишева старалась помогать студентам: обучение в студии было бесплатным, покупалось всё необходимое для занятий, устраивались бесплатные чаи, приобретались студенческие работы. Среди учеников тенишевской студии — И.Я. Билибин, М.В. Добужинский, З.Е. Серебрякова, Е.В. Честняков и многие другие прославившиеся в будущем художники.
Мария Клавдиевна становится одной из основательниц журнала «Мир искусства».
Обложка журнала «Мир искусства»
Азартную натуру Тенишевой захватила ещё одна страсть – собирательство. В поездках с мужем по Европе княгиня, не ограниченная в средствах, покупала западноевропейскую живопись, фарфор, мраморную скульптуру, украшения, вещи, представляющие собой историческую ценность, изделия мастеров Китая, Японии, Ирана. Художественный вкус был дан ей от природы. Многое узнала и поняла она из общения с людьми искусства. Чтение, лекции, выставки довершали дело – Мария обрела острое чутьё знатока и умела оценить попавшее в руки по достоинству. И вот когда они с мужем поехали по старым русским городам: Ростову, Рыбинску, Костроме, по поволжским деревням и монастырям, перед княгиней предстала рукотворная красота безвестных мастеров – оригинальная, невообразимая по многообразию форм и цвета и совершенная по исполнению. На глазах рождалась уже новая коллекция из предметов утвари, одежды, мебели, украшений, посуды и поделок – вещи поразительной красоты, извлечённые из полутёмной избы или заброшенного амбара.
Портрет княгини Тенишевой М.К. Коровин К.А. (1899)
В 1893 году Мария Клавдиевна уговаривает свою подругу продать ей Талашкино. Как и в Петербурге, она очень быстро создаёт в талашкинском доме гостеприимную, творческую атмосферу, которая собирает здесь многих известных художников, музыкантов, учёных. Здесь часто бывают И.Е. Репин, М.А. Врубель, А.Н. Бакст, Я.Ф. Ционглинский, скульптор П.П. Трубецкой и многие другие. К слову сказать, в окружении Марии Клавдиевны всегда было много людей искусства, но почему-то никогда не возникало атмосферы праздности и богемности.
Врубель М.А. Портет княгини М.К. Тенишевой в образе Валькирии (1899).
Но самым дорогим её детищем стала школа на хуторе Флёново близ Талашкино, для деревенских детей. В сентябре 1895 г. новое школьное здание со светлыми классами, общежитием, столовой, кухней распахнуло свои двери. Желающих оказалось очень много. Преимущество при поступлении в школу имели сироты, которых Тенишева брала на полное обеспечение. Огромное внимание уделяется подбору учителей. По её представлениям, сельский учитель должен не только хорошо знать предмет, но и быть наставником и другом для ребёнка, примером в жизни.
Теремок в Флёнове
Рядом со школьным зданием по эскизу Малютина отстроили сказочный домик, украшенный резьбой и росписью; здесь разместились библиотека и учительская. Из столицы и зарубежных поездок сюда привозятся лучшие книги, учебники, альбомы по искусству, журналы.
Дверь – портал во внутреннем убранстве Теремка
Ещё одной жемчужиной флёновской школы стал детский балалаечный оркестр, прославившийся на всю Смоленщину.
Талашкинский оркестр балалаечников
В Талашкине также появлялись новая школа с последним по тем временам оборудованием, общедоступная библиотека, целый ряд учебно-хозяйственных мастерских, где местные жители, в основном молодёжь, занимались обработкой дерева, чеканкой по металлу, керамикой, окраской тканей, вышивкой. Началась практическая работа по возрождению народных ремесел. К этому процессу было привлечено немало местных жителей. Например, только русским национальным костюмом, ткачеством, вязанием и крашением ткани были заняты женщины из пятидесяти окрестных деревень.
Изделия талашкинских мастеров
Всё это поступало в открытый Тенишевой в Москве магазин «Родник». От покупателей не было отбоя. Заказы приходили и из-за границы. Даже чопорный Лондон заинтересовался изделиями талашкинских умельцев. Этот успех не был случайным. Ведь Тенишева пригласила в Талашкино жить, творить, работать и тех, кто составлял в то время художественную элиту России. В мастерских деревенский мальчонка мог пользоваться советами М.А. Врубеля. Узоры для вышивальщиц придумывал В.А. Серов. М.В. Нестеров, А.Н. Бенуа, К.А. Коровин, Н.К. Рерих, В.Д. Поленов, скульптор П.П. Трубецкой, певец Ф.И. Шаляпин, музыканты, артисты — эта земля становилась для многих мастеров студией, мастерской, сценой.
Тенишева хотела, чтобы вещи, созданные по старинным заветам красоты, вошли в жизнь и быт горожан и изменили их вкус, привыкший к дешёвым подделкам под европейский стиль. И ещё она очень хотела, чтобы в новом художественном процессе участвовали и местные крестьяне. Ведь в Смоленской губернии испокон веков было много кустарных промыслов, но изделия кустарей давно уже отошли от красоты народного искусства, были грубы, аляповаты, шаблонны; крестьяне пытались их совершенствовать, но, не видя и не зная хороших образцов, работали примитивно и сбывали свои изделия по низким ценам. Тенишева верила, что при правильном и любовном подходе можно возродить исконную тягу русского человека к красоте.
А ещё княгиня увлекалась эмалью — той отраслью ювелирного дела, которое заглохло еще в XVIII веке. Она решила её возродить. Целые дни проводила Мария Клавдиевна у себя в талашкинской мастерской, возле печей и гальванических ванн.
Именно благодаря трудам Тенишевой и её исканиям было возрождено эмалевое дело, совместно с художником Жакеном были разработаны и получены более 200 тонов непрозрачной (опаковой) эмали, восстановлен способ изготовления «выемчатой» эмали.
«Заморские гости». Эскиз для этой эмали был сделан Н. К. Рерихом по просьбе М. К. Тенишевой. Пластина выполнена в 1907 году, оказалась за границей и была продана на аукционе Сотбис в Женеве в 1981 году.
Её работы выставлялись в Лондоне, Праге, Брюсселе, Париже. В Италии — на родине этого дела — она была избрана почетным членом Римского археологического общества. Европейские эксперты отвели Тенишевой в области эмальерного дела «одно из первых мест среди современных ей мастеров». А на родине Мария Клавдиевна защитила диссертацию под названием «Эмаль и инкрустация». Ей была предложена кафедра по истории эмальерного дела при Московском археологическом институте.
Блюдo и солонкa с сибирским камнем орлецом, поднесённые в дар императору Николаю II
В 1903 году умирает муж – князь Тенишев.
В это время в Талашкино приезжает Н.К. Рерих. Дружба с ним стала важной страницей в жизни Марии Клавдиевны: «Наши отношения — это братство, сродство душ, которое я так ценю и в которое так верю. Если бы люди чаще подходили друг к другу так, как мы с ним, то много в жизни можно было бы сделать хорошего, прекрасного и честного».
В 1905-м она подарила свою колоссальную коллекцию предметов искусства городу Смоленску. Власти не захотели предоставить ей помещение для её показа. Более того, они вовсе не спешили принять дар княгини. Тогда Тенишева купила кусок земли в центре города, выстроила на свои средства музейное помещение и разместила там коллекцию.
Здание музея «Русская старина» в Смоленске.
Но, не успев открыться, музей оказался в опасности. В городе и деревнях начались поджоги, прокламации летали там и тут, кто-то уже видел выброшенные иконы и людей с красным флагом в руках. На сходках кричали о «кровопийцах», призывали «грабить буржуев». Тайно ночью, упаковав коллекцию, Тенишева увезла её в Париж. А вскоре в Лувре открылась выставка, о которой трубили все европейские газеты. Париж словно сошел с ума, наводнив пять больших залов.
Здесь можно было встретить всю интеллектуальную элиту столицы: учёные, писатели, политики, коллекционеры, гости, специально приезжавшие взглянуть на бесподобное зрелище. «И это все из Смоленска? А где это?» Французы со времён Наполеона не слыхивали о таком городе и не могли представить, что вся эта обильная роскошь «родом» из тихой провинции.
Бронзовые подсвечники
Тенишева очень гордилась тем, что показанные ею в Париже русские народные платья «сильно отразились на модах и принадлежностях женского туалета». Восприимчивые ко всем новшествам из мира одежды, француженки многое переняли у смоленского крестьянства. «Я заметила, – писала Мария, – явное влияние наших вышивок, наших русских платьев, сарафанов, рубах, головных уборов, зипунов… Появилось даже название «блуз рюс» и т.д. На ювелирном деле также отразилось наше русское творчество, что так порадовало меня и было мне наградой за все мои труды и затраты.»
Деревянная ендова. По рис. кн.М.К. Тенишевой.
«Какая свежесть форм, богатство мотивов! – ошеломлённо знакомили читателей с невиданным вернисажем обозреватели. – Это восторг, настоящее откровение!» За обилием восклицательных знаков деликатно маячил один вопросительный: «Неужели все это сделано в России?» Княгиня Тенишева первая открыла Европе дверь в самобытный, ни на что не похожий мир русского художественного творчества.
Балалайка, расписанная Врубелем.
За коллекцию балалаек, расписанных Головиным и Врубелем, Марии Клавдиевне предлагали астрономическую сумму. В газетах тех лет писали, что коллекция никогда не вернется домой: её показ в разных странах мира может стать для владельцев настоящим золотым дном. Но в Смоленск вернулось все до единой вещи.
Экспонат из коллекции «Русской старины»
А с революцией жизнь в «русских Афинах» (так называли современники Талашкино) прервалась. Начались поджоги, в школе велась пропаганда, а Тенишева не могла понять, почему созданное ею разрушается. В церкви Святого Духа, построенной Тенишевой и расписанной Н.К.Рерихом, хранили картофель. Гробница В.Н.Тенишева была разорена, а его прах выброшен.
Мозаика церкви Святого Духа, выполненная по эскизам Н. Рериха
А ведь школа в Талашкине просуществовала всего десять лет, мастерские и того меньше — четыре с половиной года!
26 марта 1919 г. Тенишева вместе с самой близкой подругой Е. К. Святополк-Четвертинской и близким другом и помощником В. А. Лидиным покинула Россию навсегда и уехала через Крым во Францию.
Сундук и подвеска, инкрустированные выемчатой эмалью. Работа М.К.Тенишевой.
Последние десять лет свой жизни Тенишева проводит в эмиграции, в небольшом имении Вокрессон, которое друзья назвали «Малое Талашкино». Здесь, уже тяжело болея, в маленькой мастерской на авеню Дюкен она продолжает работать над эмалями, зарабатывая на жизнь собственным трудом.
Также Мария Клавдиевна с удовольствием приняла предложение заняться костюмами к опере «Снегурочка».
«Работоспособность её была изумительна, – вспоминала Е.К. Святополк-Четвертинская. – До своего последнего вздоха она не бросала кистей, пера и шпателей».
Мария Клавдиевна Тенишева умерла весной 1928 года. Похоронили её на кладбище Сент-Женевьев де Буа.
Памятник М. К. Тенишевой в Талашкино
